Пан Чмут з першого дня війни попереджав, що ця фаза війни — не спринт, що це марафон, що треба запастись силами, працювати і жити далі. Розумів значення цієї думки з самого початку, от тільки не допомогло — розуміти мало, треба ще знати, як це втілити у життя.

Відчуваю, що дедалі стає важче, стає темніше, стає безрадісніше. Друкую цей допис з однією метою — зафіксувати власні почуття та емоції, спробувати їх визнати й прийняти.

Війна впливає на моє сприйняття часу: деякі події з довоєнного часу нібито були тільки вчора, інші — здається, в минулому житті. Наприклад, першого квітня я знов був в Ізмаїлі, де було +25 та сонячно. А сьогодні здається, що це якщо й було, то десь рік тому щонайменше.

Я спробую пригадати, яким був мій квітень. Місяць, який зазвичай я дуже сильно люблю, але цьогоріч його ніби засмоктало в чорну діру і тепер жоден спогад про нього не здатен повернутися назад.

Минулого вересня зʼїздив на автівці в Словаччину. Їхав, чесно кажучи, насамперед в гори, але вирішив подивитися хоча б одне словацьке місто. Обрав для цього Кошице — місто, розташоване недалеко від українського кордону, та й в гори звідти добиратися зручно.

Пощастило, що Кошице це й друге за населенням місто Словаччини, а також найбільше місто східної частини країни.

Товариство, вітаю! Так, вам не здалося, я дійсно пишу цей пост українською. Далі я розповім, чому вирішив це зробити.

З того дня, коли я опублікував останній пост, трапилась Буча, Маріуполь, ракетний удар по житловому будинку в Одесі, та багато чого іншого. Трапилось стільки всього, що моя лють, що здавалась безкінечною, зміцнилась та досягла нових висот.

Я поки що не готовий рефлексувати на тему того, що трапилось протягом останнього місяця. Я відчуваю, що мозок відгорджує мене від моїх власних почуттів високою бетонною стіною мов дамба, що захищає рівнину від затоплення бурхливою гірською річкою.

Я напишу цей пост, бо це частина того життя, до якого я звик — я знімаю на плівку, я отримую скани з лабораторії, я пишу про своє життя в блог. Просто так трапилось, що наразі моє життя співіснує з життям Одеси під час війни.

Начинаю с дисклеймера: все фотографии этого поста, кроме последней, сделаны до войны. Публикуя этот пост, я испытываю нечто вроде вины выжившего. Я в Одессе, где относительно спокойно, в то время как многим другим украинцам повезло сильно меньше.

В этом посте, за исключением последнего параграфа, не будет ни слова о войне. О своём отношении к ней я сказал в февральском посте. Здесь будут только сканы полародиов, которые я снял за прошедшую зиму, а также заметки о моей жизни. Как обычно, все фотографии, кроме первых двух, расположены в хронологическом порядке.

В детстве я жил в типичной многоэтажке в одном из спальных районов Одессы. В начале и середине девяностых едва ли не единственными доступными развлечениями были поджигание кнопок в лифте и вечное бесцельное нахождение во дворе. Я склонялся больше ко второму, хотя и к первому, наверное, прибегал.

В квартире над нами справлялась с жизненными вызовами семья из трёх человек — семейная пара средних лет и их сын. Сыну бог дал много физической силы, но, как это бывает, взамен забрал умственную. Подобное соседство приносило нам как мелкие неудобства — сын любил громко слушать музыку и орать в самое неожиданное время, так и куда большие проблемы — неоднократно из стыков бетонных плит нашего потолка текли ручья воды. Соседские родители краснели и вежливо извинялись за буянившего сына. Впрочем, это не помогало высохнуть потолку и намокшим стенам. Со временем пятна и разводы от воды многократно перекрыли друг друга. По ним можно было отследить хронологию потопов, но на этом их приятные свойства заканчивались.

Все дети нашего двора побаивались этого соседа. Он был старше нас на десяток лет, обладал недюжинной силой, а его действия невозможно было предсказать и объяснить. Чаще всего он выходил из дома и сидел на скамейке, коротая время беседами с самим собой, или бродил по округе. Но иногда внезапно подходил к нам, чтобы заговорить о чём-то несвязном или показать приём боевых искусств. Помню, будто это было вчера, как он скинул ловким движением резиновый тапок, и босой ногой ударил по баскетбольному мячу из твёрдой резины с такой силой, что тот подлетел до уровня окон родного мне пятого этажа. Без повода, разумеется.

Прошло время, мы выросли, окрепли, и сосед вдруг перестал доставлять неудобства, а потом и совсем съехал из квартиры над нами. Мы сделали капитальный ремонт в ванной комнате, и от мокрых пятен на стенах и потолке не осталось и следа. Как и от моего испуга — теперь я знал, что сосед больше не ударит мой мяч и не отработает на мне приём кунфу.

Над гористым севером Черногории возвышается массив Дурмитор. Этот массив входит в систему Динарских гор, которые называют также Динарскими Альпами. Называют, нужно сказать, не просто так. Местность и правда живописная и красочная, с высоченными вершинами гор, покрытыми снегом, бескрайними зелёными лугами у их подножья, пасущимися на них беспечными коровами, чистыми горными озёрами, бесконечными горными трейлами, кемпингами, курортами с подъёмниками и всем остальным, что должно быть в любых горах. И уж тем более в тех, которые именуются Альпами.

В предыдущих заметках из Черногории я уже писал, что компактность этой страны — одна из её главных фишек. Так-то и в Украине есть и морское побережье, с нависающими над ним горами (привет, Ялта), и горы повыше (Карпаты), вот только расстояние между ними проехать можно часов за двенадцать. А в Черногории переодеваешься из плавок в шорты в Будве, садишься за руль, и через несколько часов уже едешь мимо снежных вершин в Дурмиторе.

Вернулся :) Снова приехал в Амстердам в феврале 2020 года, встретив там свой 32-й день рождения.

Жил я, правда, не в самом Амстердаме, а в Харлеме. Но между этими городами курсируют комфортные электрички с отправлением каждые 15 минут. И время в пути те же 15 минут.

В Харлеме я отравился за день до дня рождения, так что отметить по-настоящему не вышло, но и это не испортило тот день окончательно. Я всё равно был очень рад снова оказаться в одном из любимых городов.

Всегда приятно начинать год на позитиве. Я планировал написать этот пост в самолёте по пути в Дубай, а пишу из дома, допивая тридцать шестую чашку чая за сегодня. И, раз уж так сложилось, что ещё какое-то время мне предстоит безвылазно просидеть дома, я развлеку себя, изливая душу на страницах этого блога.

Долго не знал, как написать этот пост, с чего начать, о чём вообще писать. Это слишком сложная, обширная и болезненная тема. Чтобы упростить себе задачу, я с самого начала попробую сформулировать, что я хочу добиться, публикуя этот материал. И буду пытаться отталкиваться от этого.

1. Про Аушвиц и другие лагери смерти написано множество книг и статей, в том числе и выжившими узниками. Сняты десятки фильмов. Некоторые из этих произведений стали шедеврами. Мой пост не претендует на монументальность или важность. Я не обладаю ни должным талантом, ни необходимой подготовкой, чтобы сделать по-настоящему хороший материал. Тем не менее, даже если каждый человек на планете знает о том, что происходило в немецких лагерях смерти, считаю важным время от времени поднимать эту тему. Если это хотя бы на миллионную долю процента снизит вероятность повторения подобных событий, однозначно стоит написать.
2. Вероятно, кто-то почерпнёт из этого поста информацию, о которой раньше не знал. Или просто заинтересуется темой и пойдёт изучать её дальше. В любом случае, будет хорошо. Верю, что чем больше людей знает о лагерях смерти, тем ниже вероятность, что такое когда-либо повторится.
3. В Аушвице были убиты минимум 1 миллион 100 тысяч человек. Через восемьдесят лет после их смерти даже такое количество жертв, которое невозможно осмыслить, воспринимается, как число. Словно это глава из истории учебника. Но каждый из этого миллиона и ста тысяч был человеком, со своей жизнью, своими чувствами, своими надеждами. И каждый из этих миллиона и ста тысяч человек погиб в Аушвице. Я хочу, чтобы помнили не только злодеяния нацистского режима, но, в первую очередь, людей, которые погибли в этом и других нацистских лагерях.
4. Поездка в Аушвиц и написание этого материала это попытка разобраться с собственным непониманием того, как подобная бюрократическая машина по массовому уничтожению людей могла существовать. Это попытка понять почему люди способны делать такое с другими людьми. Это попытка признать тот ужас, что вызывает эта тема во мне. Признать, а значит перестать его прятать и избегать.
5. Хочу поделиться собственными впечатлениями от посещения этого места. Большáя часть моих прямых и ближайших предков — евреи. В моей семье было принято не говорить об этом и скрывать своё происхождение. Насколько могу судить, из-за антисемитских настроений в Советском Союзе. Отчасти поэтому я, как еврей, хочу отрефлексировать на тему главной еврейской трагедии — Холокоста.

Я публикую этот пост в семьдесят седьмую годовщину освобождения Аушвица в память обо всех жертвах Холокоста.